Мой скепсис в отношении компании «Вербатория» не остался без внимания – на третий день после выступления «Профориентация в интернете: как не стать добычей дилетантов и мошенников» на конференции в МГПУ мне пришло письмо обиженного директора Вербатории, который предлагал пройти тестирование, чтобы убедиться в эффективности «нейрометрии способностей».

Предварительное знакомство с методом на сайте Вербатории мало что прояснило. Набор слов «нейроинтерфейс», «нейрометрия способностей», «диагностика таланта», «уникальный метод анализа природного потенциала», «забота об экологичном развитии детей» не впечатлил – слишком часто за риторикой и наукообразными терминами ничего не стоит.

Псевдонаучной терминологией прикрывались и авторы профориентации по отпечаткам пальцев. От ее оценки высокая наука три года презрительно отмахивалась, пока эта франшиза не вошла в сотню успешных. Только тогда РАН выпустила меморандум №1 Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований о лженаучном статусе коммерческого тестирования по кожным узорам пальцев рук.^[1]

Директор Вербатории Сергей Раудсепп обижается, когда его детище сравнивают с профориентацией по отпечаткам пальцев. Хотя аналогии очевидны. Оба создателя франшиз – молодые креативные технари с хорошим чутьем и отличными навыками продаж. Оба позиционируют свои услуги как новое слово в профориентации. Оба не имеют психологического образования и опыта работы в сферах, связанных с образованием, психологической диагностикой, профориентацией и подбором персонала.

Программа «Genetic-test» основана на базе отпечатков пальцев людей разных профессий. Допустим, отпечатки пальцев всех бухгалтеров имеют некое сходство. Если программа обнаруживает сходство отпечатков пальцев тестируемого с пальчиками бухгалтеров, значит, быть ему бухгалтером. То, что среди выборки есть те, кто ошибся с выбором профессии, некомпетентен или ненавидит свою работу, в расчет не берется. Хотя формулировки расплывчаты, как в гороскопе, «попаданий» не больше половины.

Вербатория обещает определить способности к математике, творчеству, языкам, музыке и спорту на основе измерений ритмов головного мозга.

Как это происходило со мной? На голову прикрепляется легкий ободок с датчиком, обеспечивающим беспроводную связь с каким-то сервером, а затем предъявляются фрагменты известных психологам методик и задания разного типа (повторить ноту, мысленно засечь минуту и т.д.) с ограничением по времени. Я стараюсь, мне интересен и важен результат.

Затем нейрометрист, милая молодая женщина, просит меня на графике оценить свои способности, исходя из 100 баллов (речь, логика, движения, творчество, музыкальный интеллект). Я высоко оцениваю свое речевое развитие и творчество, средне – все остальное и жду результатов. Но результатов как таковых нет, потому что оценка правильности выполнения задания не предусмотрена. Прибор, по словам нейропсихолога, считывает активность моего мозга, и на основании полученных данных делает вывод о моих способностях. Мне интересно, как работает мой мозг, но никакого подтверждения его активности я не получаю. Кульминация консультации: мне объявляют, что у меня «выдающийся потенциал в области занятий с использованием музыкальных способностей, 95 баллов из 100», а «мое призвание и лучшая профессия – композитор, исполнитель народных или этнических песен или звукооператор».

А вот с речевым развитием у меня полный провал – 16 баллов. Приговор Вербатории: «не выбирать занятия в качестве основных, если данные навыки являются ключевыми для достижения значительных успехов». С творчеством, по мнению программы, у меня еще хуже – 15 баллов. Правда, нейрометрист объяснила, что это не творчество, а «пространственно-временная грань» – это когда надо было про себя отсчитать минуту и мысленно следить за перемещением невидимой точки на клетках. А назвали они эту грань творчеством потому, что так понятнее родителям.

Сама процедура считывания моей «мозговой активности» заняла минут сорок, а потом два нейрометриста еще час, уклоняясь от ответов на прямые вопросы о методе, убеждали меня, что я композитор, а не литератор и психолог, как я много лет думала, и все мои профессиональные достижения – только результат развития навыков.

Чем вызвано радикальное расхождение полученных результатов с данными многочисленных исследований по стандартизированным методикам, которые я проходила в течение двадцати лет? У меня есть три версии.

Первая версия – сознательное введение клиентов в заблуждение. В пользу этого варианта говорит отсутствие протоколов диагностики («правильность выполнения заданий не важна») и результатов «тщательного тестирования отделов и функций мозга, особенностей его деятельности». Физик Сергей Богданов в группе «Комиссия по борьбе с лженаукой» на фейсбуке раскрывает техническую сторону процесса. Главный инструмент «Вербатории» – игрушечный интерфейс NeuroSky для снятия электро-кардиограмм с частотой 500 сэмплов в секунду, клипсой на мочку уха как референс потенциала кожи и одним (!) сухим контактом. Не 8, не 16, не 128 (что для современной электроэнцефалографии немного) влажных контактов, а один сухой. И расположен этот контакт на самом неинформативном с точки зрения получения нейроданных месте – на лбу. Любое движение мышц лица забивает сигнал ЕЕG, но для игрушки это и неважно. Задолго до Вербатории было проведено огромное число исследований на куда более серьезном оборудовании – их результаты скромны: можно только узнать, нервничает ребенок или нет, и то не всегда.^[2]

Второй вариант – введение клиентов в заблуждение по неведению. Приборчик каким-то образом улавливает активность мозга, но программа интерпретирует ее с точностью «до наоборот». При выполнении заданий, соответствующих моим навыкам, способностям и склонностям, мозг не напрягается, работает на автомате. Встречая задания, идущие вразрез с моими способностями, мозговая активность повышается. Всплески активности интерпретируются как проявления способностей. Однако неясно, насколько продуктивна эта активность, если не оценивается успешность выполнения заданий.

Третий вариант – разработчики, действительно, предлагают инновационный продукт, который заставит пересмотреть наши представления о природе талантов и способностей, а также методы их диагностики. Вот только нет результатов, подтверждающих его эффективность. Уровень сбора статистических данных – «44 из 160 заполненных анкет отобраны рабочей группой». Вероятно, только те, подтверждают гипотезу этой рабочей группы.

Для объективной оценки правомерности использования описанной процедуры в целях диагностики талантов и способностей необходима профессиональная экспертиза ее валидности, надежности и достоверности, проведенная на репрезентативной выборке. Это очень важно, потом что разработчики хотят сделать услугу доступной для всех детей и подростков, что возможно только при бюджетном финансировании. Пока же любой неразборчивый в средствах психолог может вводить в заблуждение детей и их родителей за их же деньги. Если, конечно, его пустят в школы. Но это уже на совести директоров и родительского комитета.

Г. В. Резапкина